Похвала телу

Эразму Роттердамскому посвящается.

У ряда блюстителей духовной чистоты паствы своей бытует мнение, что физическая плоть есть бремя, отягощающее дух. Но! Задумаемся о том, что дух без тела может и гуляет в кущах небесных, но все как-то за пределами наших глаз. А вот тело без духа существует превосходно, я бы даже сказал, преотлично. Не рвется в походы, не вытворяет глупостей, мирно тихо себе существует.

И стоит телу сказать свое "пфэ" - ну например из-за плохо прожаренной курочки за обедом, или, чрезмерного употребления даров Бахуса во время вчерашней попойки, как дух, ранее в споре с оппонентом мнивший себя выше бренного тела, послушно, подобно слуге, тоже вторит "пфэ..."

И наоборот, стоит курочке быть хорошо прожаренной, дарам буйного бога не чрезмерным, как тот час же и дух, властитель тела, приходит в настроение, "он устремляет тело" к философской беседе. И, о боги, сия беседа идет о том, кто главнее, и дух - безусловный властитель, глаголет о владычестве своем.

О да, и дух способен не мало потерзать носитель свой. И на рыцарский поединок, и на битву за никчемную славу сей пакостник посылает "бренных слуг своих". А после сокрушается испорченному желудку, распухшему синяку под глазом. О да, порою, даже духовное расстройство способно тело ввергнуть в тягость.

Но помнит ли кто, кроме библейских читак, о чуде, когда лишь духом своим исцелили тело? О нет! Лишь вред и пакости способно нести телу духовное начало. И наши, святостью похваляющиеся, отшельники, не вред ли телесам своим несут они? Пост, смирение, грязь - все это для укрепления духа и ослабления тела? Не потому ли здоровяки, которые и знать не знают о поиках душевных столь полны жизни и сияют здоровьем тела? И хоть один упрекнул их в болезни духа? Ведь не даром гласит мудрость: "В здоровом теле здоровый дух". Но вспомнит ли достопочтимый читатель хоть один случай, когда у человека с духом великим и могучим, с душой к богу обращенной исцелил хоть одну рану свою лишь душевным порывом?

Нет и еще раз нет! Душа, как мерзкий паразит затаилась в челе человека и грызет и душит его. Врочем, не брезгуя благами, что тело душе дает. Тело подобно же сказочному великану, доброму и сильному, по доброте душевной (ха-ха) усадившей себе на спину мерзкого карлу, и теперь не знающий что с ним делать. Вроде бы скинуть жалко, а таскать тяжко. Вот и мучается.

Трактат сей навеян был чувством голода, столь же мучительным, сколь и неприятным. Задумывался он как осуждение бренности тела, тяжкому и неблагодарному грузу, отягощающему душу. Однако подоспело обеденное время и написание трактата пошло куда быстрее. Ведь как приятно, сытно отобедав осудить тягость духа, мешающую телу переваривать обед.